Правая, левая где сторона? Часть III

Национализм вполне совместим с левизной

Базовый тезис левой пропаганды о том, что национализм есть основной родовой признак правых и ни в коей мере не присущ левым, как и всякая подобная левацкая ложь опровергается самой жизнью. Уже пример Гитлера и его национал-социализма говорит об обратном. Но национализм в Германии до Второй Мировой войны был свойственен далеко не только Гитлеру. Националистические требования выдвигали и лютые враги нацистов – коммунисты. Конкурируя с Гитлером Коммунистическая партия Германии дошла до того, что в 1930 году приняла коммунистическую "Программу национального и социального освобождения германского народа". А ее националистическая стратегия привели даже к тому, что КПГ неоднократно заключала соглашения с НСДАП в 1931-32 годах о совместных действиях против еще одной разновидности левых – социал-демократов. 

Но национализм среди левых был свойственен далеко не только такими радикалам, как нацисты или коммунисты. И в истории классической социал-демократии были примеры националистических социализмов. Одними из первых социалистов-националистов были российские евреи из рабочей партии Бунд, а потом и из сионистского движения. Есть примеры социалистов-националистов и у их врагов арабов: Насер был арабским националистом и социалистом одновременно, Саддам Хусейн – тоже, Хафед Асад в Сирии, Каддафи в Ливии, да и тот же Арафат. Вообще у арабов социализм с национализмом очень сильно пересекается. Национализм был сильно представлен у индийских социалистов, у китайских и северокорейских коммунистов. Совсем недавно был свергнут социалистический националист Милошевич. Короче, понятно, что если отказаться от навязанной нам левыми догмы, что национализм – это атрибут правых и только правых, то мы еще много социалистических националистов найдем в истории и в сегодняшнем дне.

Так же обстоит дело и с пресловутым «эгалите» – равенством. Считается, что левые всегда и везде выступают однозначно за равенство, против дискриминации и ограничения прав. Однако если мы рассмотрим КАКОЕ именно «равенство» они осуществляют на деле, то и тут выяснится, что это лишь демагогическое прикрытие глубоко присущего им неравенства. Там, где коммунисты (радикалы), или же социалисты (либералы) побеждают и приходят к власти, они тотчас создают общество куда большего неравенства и дискриминации, чем это было при капитализме. Дискриминации подвергаются не только имущие классы, но и вообще всякий, кто оказывается в ряду несогласных с победившим социализмом. Конечно, дискриминация эта носит характер различный. У левых радикалов – вплоть до расстрела, а левые либералы –«меньшевики» часто ограничиваются лишь затыканием рта и публичным остракизмом инакомыслящим. Но суть от этого не меняется. Более того, идеология политкорректности, повсеместно усвоенная сегодня левыми, по сути является новейшей формой как дискриминации, так и цензуры. Отдельные нации или расы провозглашаются априори не только неприкасаемыми, но и ставятся под преимущественную защиту закона. Для них создается система льгот и привилегий, чем фактически не просто закрепляется различия под видом равенства, но и вводится система дискриминации тех наций и рас, которые отнесены политкорректными идеологами к слишком преуспевшим или же грубо говоря, к «зажравшимся».

К истории лево-правого вопроса

Почему-то широко распространено мнение, что Великая Французская революция (ВФР), которая принесла идеи вышеуказанных свобод, была ЛЕВОЙ. Однако само понятие «левый», как существенная, программная характеристика политического движения, связана, прежде всего, с появлением на свет социализма. Нельзя быть левым до появления в истории данного политического течения. Социализм появился, как политическое течение, в первой половине 19-го века. Имманентно присущие левым характеристики – это те же самые характеристики, что и у социалистов. Понятие правые в этом случае формируется от противного. Те, кто в политике выступали против социалистов и за защиту буржуазного строя, вот те и являются классическими правыми.

Поскольку Великая Французская революция была именно буржуазной революцией, а вовсе не социалистической, то ее нельзя характеризовать как левую. Хотя впервые «правые-левые» и появились в истории сразу после революции (радикалы в Конвенте сидели слева, умеренные - справа), тем не менее, ценности, привнесенные в общество победой революции, не были социалистическими. Революция свергла феодализм и установила буржуазный строй. Социализм родился позднее и был направлен, прежде всего, против буржуазного строя, то есть, фактически, против результатов Великой Французской революции.

Конечно, французские революционеры были не однородны по своим взглядам. Радикалы среди них были фактически предтечей будущих социалистов. Но не они победили в итоге, их всех казнили именно умеренные революционеры.
Конечно, привнесенные революцией принципы «свободы, равенства и братства» – это были принципы буржуазии и для буржуазии. СВОБОДА в их понимании – это была свобода для предпринимателей, свобода рыночных отношений, свобода от непосильных налогов, свобода создания своих объединений, свобода думать и говорить, что они хотят, свобода выбирать себе правителей, вернее, представителей интересов разных групп капиталистов, и, наконец, свобода от засилья клерикалов, то есть свобода совести.

РАВЕНСТВО они понимали, как равенство в конкуренции, равенство правил игры на рынке, равенство всех буржуа перед законом. И, наконец, БРАТСТВО – это была благотворительность капиталистов по отношению к бедным и неимущим, некая общенациональная солидарность.

Эти принципы (свобода, равенство, братство) были закреплены в законе только для буржуа. На рабочих они не распространялись, и именно поэтому появляется социализм, который начинает с того, что требует распространить эти принципы на всех, в том числе, и на неимущих.

Далее социалистическое движение переживает раскол и делится на радикалов (революционеров) и умеренных (реформаторов). В России они носили название большевиков и меньшевиков. Для удобства именно этими понятиями я и пользуюсь.
Уже из всего вышесказанного видно, что:

1. левые – это социалисты;
2. правые – это сторонники капитализма и буржуазной демократии;
3. они могли возникнуть только после того, как капитализм утвердился в обществе, то есть исторически, например, для Франции, - это первая половина 19-го века, а для отстающих в капиталистическом развитии стран, так и еще позже;
4. Принципы ВФР были изобретением не левых, а правых, защитников интересов буржуазии;
5. Левые позаимствовали эти принципы у правых, но расширили их применение на всех.

Из этого же понятно и другое - пока левые реформисты (меньшевики) находились в оппозиции, вели борьбу за права трудящихся и бедноты, но не приходили к власти, и соответственно, не отменяли капитализм полностью, все было не так уж и плохо. Права трудящихся расширялись, а капитализм гуманизировался. Но вот когда левые радикалы (большевики) захватывали власть через революции, то устанавливался террор, а потом тоталитаризм. Из чего следует вывод, что такие базовые принципы, как свобода, равенство, братство работают только при капитализме. Сначала, правда, только для капиталистов, а потом, в результате борьбы левых за их распространение - для всех. А тотальное уничтожение капитализма и окончательная победа социализма ведут парадоксальным образом и к утрате этих самых принципов ВФР.

Что касается свободы совести и отделения Церкви от государства, то и тут очевидно первенство буржуазии: для нее это было важно, прежде всего, в плане борьбы с феодализмом, с засильем клерикалов в политике и экономике. Но, победив церковников политически, буржуа вовсе не отказались ни от религии, как таковой, ни от Церкви, как формы организации верующих. Вера в Бога для буржуа остается базовой ценностью, не смотря на провозглашенное право этой веры не иметь вовсе. Поэтому, когда левые начали борьбу с религией, объявив веру в Бога во всех ее проявлениях абсолютным злом, то буржуа встали на защиту и веры, и Церкви.

В борьбе по этому вопросу с социалистами, особенно с радикальным их крылом, правые все более утверждались в вере, доходя иной раз и до фанатизма. Свобода совести из права верить в любого Бога или не верить вовсе, для них трансформировалась именно в право верить, право быть религиозным, ибо натиск атеизма был слишком силен и тут уже пришлось защищать это свое право от его полного уничтожения социалистами. Клерикалы, лишенные влияния и могущества феодальных времен, из бывших врагов буржуа превратились в их союзников. Но, несмотря на некоторые перегибы в сторону отстаивания своего права на веру, которые встречаются в политике правых, тем не менее, религия для буржуа остается частным делом и свобода совести, как базовый принцип, не подвергается сомнению.


Автор: Барон д'Оггер
Источник
Фото: Pixabay.com