Как Сирийское плато стало Голанскими высотами

В середине июля кибуц Мером ха-Голан отпраздновал свой полувековой юбилей. Основанный менее чем через полтора месяца после победы Израиля в Шестидневной войне, вернувшей еврейскому народу обширные области Страны Израиля, он стал самым первым поселением не только на Голанских высотах, но и вообще среди всех, созданных на освобожденных тогда землях.

Было это лет 17 тому назад, в самый разгар попыток администрации Билла Клинтона и значительной части израильских левых кругов убедить премьер-министра Эхуда Барака, ради заключения мира с Сирией, отступить с Голанских высот и передать их сирийцам. Я оказался на горе Бенталь, одной из высот Голанского плато, возвышающейся прямо над израильско-сирийской границей. С вершины Бентали открывался потрясающий вид на оставленный сирийцами пограничный город Эль-Кунейтру, на зеленые поля и сады еврейских поселений, простиравшиеся вплоть до самой границы, на выжженную пустынную землю с сирийской стороны и на Долину Скорби. Ту самую, где в “войну Судного дня” состоялось едва ли не самое крупное танковое сражение со времен Курско-Орловской дуги, когда меньше сотни израильских танков остановили наступление по крайней мере пятикратно превосходящих их по количеству сирийских танков, точнее, конечно, советских – присланных в рамках военно-экономической помощи “братскому сирийскому народу”.

Там, на смотровой площадке, сидел бритоголовый молодой человек с серьгой в ухе и курил кальян. Порывы ветра развевали над его головой ярко-красный флаг с хорошо известным портретом Че Гевары и лозунг “Не отступим с Голан!”. Человек собирал подписи у многочисленных туристов против возможного отступления Израиля.

Признаться, я был сильно удивлен, ведь именно левые, а уж тем более крайне левые, к которым, судя по флагу и внешнему виду, без сомнения, относился молодой человек, особенно активно выступали за израильское отступление. Разумеется, я подошел к нему и поинтересовался, как Че Гевара сочетается со сбором такого рода подписей.

“Еще как сочетается, – отвечал парень, неторопливо вынимая изо рта мундштук кальяна. – Вот сам посуди: Че боролся с американским империализмом, так? А кто нас теперь заставляет пойти на уступки, а?..”

Несколько обескураженный этой логикой, я полюбопытствовал, откуда он. Так я узнал о существовании на Голанских высотах кибуца Мером ха-Голан, его жителях и их настроениях.

Именно с его основания “загонщиками скота”, проложившего путь к десяткам процветающих ныне поселков, началось превращение Сирийского плато, как тогда в Израиле называли этот отобранный у северного соседа край, в Голанские высоты. И потому история его создания, подробно описанная недавно в воспоминаниях Йеуды Харэля, одного из непосредственных участников событий, в приуроченной к юбилею кибуца статье на израильском сайте “Мида”, вполне достойна упоминания и внимания.

До Шестидневной войны

На протяжении почти всей своей истории Голанские высоты оставались пограничным краем между прилегающими со стороны Страны Израиля (Эрец Исраэль) долинами иорданского русла, впадающего в озеро Кинерет, и бассейном рек вокруг Дамаска. При этом никакой установленной или естественной границы, отделяющей Страну Израиля от Сирии, просто не существовало.

В античный период еврейские общины процветали здесь в таких городах со смешанным – эллинизированным и еврейским – населением, как Сусита, Салукия и Хиспин. Потомок же Маккавеев, еврейский царь Александр Янай Хасмоней, основал на Голанах еврейский город Гамлу.

После разрушения Иерусалима и Второго Храма, в течение всей византийской эпохи, на юге Голанских высот и в Башане (Васане), расположенном к востоку от них, существовало множество крупных и преуспевающих еврейских общин, являвшихся естественным продолжением заселенной евреями Галилеи. Лишь начиная с VI века еврейское население Голан стало сокращаться, последние же общины прекратили свое существование только в конце XV века.

В османский период Страна Израиля стала частью сирийской провинции, а потому никакой границы между ней и Сирией вовсе не существовало.

Наконец, в восьмидесятых годах XIX века, с началом Первой алии, точно так же, как и в других частях Страны Израиля, попытки создания еврейских поселений были осуществлены и на Голанских высотах. Благодаря поддержке российских сионистов из “Общества любителей Сиона” (Ховевей Цион) жителями соседнего Цфата были созданы здесь два поселка. В свою очередь, барон Ротшильд приобрел десятки квадратных километров земли в Хоране – библейской области, примыкающей с запада к южной части Голан, и попытался их заселить. К несчастью, физические и политические условия, равно как и проблемы безопасности, привели к провалу героических поселенческих усилий. В 1920 году арабы убили последнюю еврейскую семью, проживавшую в Бней-Иегуда – последней из колоний на юге Голанских высот.

Подписанное в 1916 году между правительствами Великобритании, Франции и России тайное соглашение Сайкса-Пико впервые отсекло Страну Израиля, которая оказывалась под британским мандатом, от Ливана и Сирии, передаваемых во власть мандату французскому. Поскольку до этого никаких прецедентов границы между Страной Израиля и Сирией просто не существовало, переговоры о том, где она должна пролегать, продолжались почти пять лет. Лишь в марте 1923 года пограничная линия была окончательно установлена.

Так начиная с двадцатых годов прошлого века границы Страны Израиля стали укореняться в восприятии еврейских жителей страны в соответствии с границами британского мандата. И то, что Голанские высоты тоже являются неотъемлемой частью Страны Израиля, постепенно было забыто. Даже на символе Национальной боевой организации – Эцель, а впоследствии и ее преемницы движения и партии Херут, изображавшем желанные границы еврейского государства, включая и Заиорданье, Голан уже не оказалось. И хотя даже в Сирии высоты были названы “Аль-Джулан”, в израильском дискурсе, в разговорном языке, в СМИ и в самом сознании людей они окончательно превратились в “Сирийское плато”.

Правительство и Голанские высоты с июня по сентябрь 1967 года

Буквально через несколько дней после окончания Шестидневной войны, 14-15 июня 1967 года, министерская комиссия по вопросам безопасности заявила, что если Сирия согласится подписать мир, Израиль отступит к международным границам. Иными словами, оставит Голанские высоты Сирии, за исключением захваченных ею между 1948 и 1967 годами демилитаризованных зон в Хамат Гадере, в Тель Азазиате и на северо-восточном побережье Кинерета.

Затем 16-19 июня, на пленарном заседании правительства по итогам обсуждения предложения министерской комиссии по сирийскому вопросу, была принята следующая резолюция: “Израиль предлагает мирное соглашение, основанное на международной границе и требованиях безопасности Израиля … до заключения мира с Сирией, Израиль продолжит сохранять области, которые он сегодня удерживает”.

Принятое единогласно, поддержанное даже самым правым из министров – Менахемом Бегиным, правительственное решение было через американцев передано в Сирию и Египет. Спустя несколько дней из Вашингтона пришел ответ. И Египет, и Сирия отвергли израильские предложения, заявив, что “отступление Израиля должно быть безусловным”…

Одновременно, еще в июне, правительство и поселенческий отдел Еврейского Агентства (Сохнута) предприняли ряд шагов, ясно указывавших на стремление Израиля как можно скорее закрепить международную границу, ту, что существовала раньше между британским и французским мандатами, в качестве границы между Израилем и Сирией, чтобы сохранить под израильским контролем демилитаризованные зоны, прежде захваченные Сирией. Для этого было решено запланировать форпосты с израильской, западной стороны вдоль всей международной границы между Израилем и Сирией.

Предположение о том, что вскоре Израиль будет вынужден отступить к международным границам, как видно, повлияло и на поспешное разрушение израильской армией оставленного сирийцами городка Баниас, созданного ими ранее по западную, то есть по израильскую сторону от международной границы. Менахем Бегин на заседании правительственного кабинета 25 июня даже выразил изумление и протест против сноса Баниаса, проведенного, вероятно, по инициативе министра обороны Моше Даяна. К слову, точно так же Даян инициировал и разрушение брошенных арабских деревень в районе Латруна, а также намеревался снести и Калькилию, арабский город, стоящий прямо на “зеленой линии” (линии прекращения огня между Израилем и соседними странами, существовавшей с 1948 по 1967 годы) в том месте, где ширина Израиля от нее до Средиземного моря достигала всего 14 километров.

Наконец, 16 июля Армия обороны Израиля совместно с Еврейским Агентством приняли решение об основании трех форпостов: в Хамат Гадере, в Баниасе и в Мате Оз, к югу от Кфар ха-Наси, то есть у подножия Голанских высот к северу от Кинерета. Все три форпоста должны были находиться по западную, то есть по израильскую сторону от международной границы.

А в это время, в кибуце Гадот

Решение правительства от 19 июня о готовности вернуться к международной границе с Сирией в рамках мирного соглашения, разумеется, держалось в секрете. Но подготовительные работы по созданию форпостов вдоль международной границы, а также воспоминания о стремительном отступлении из Синая и сектора Газа после окончания Синайской кампании 1956 года, согласно Харэлю, вызывали у многих опасения по поводу приближающегося согласия правительства возвратить сирийцев на плато.

Жители кибуца Гадот, на протяжении двух десятилетий находившегося под постоянными сирийскими артобстрелами, нанесшими поселку огромные разрушения, были убежденными противниками израильского отступления с Голанских высот. Эту позицию разделяли и другие кибуцы в Долине Хула, расположенные у подножия плато, тоже страдавшие от сирийских обстрелов, а также офицеры штаба северного военного округа во главе с его командующим генерал-майором Давидом Элазаром (Дадо) и начальником штаба, жителем кибуца Яд Мордехай (на границе с сектором Газа), генерал-майором Даном Ленером.

Менее чем через две недели поcле окончания Шестидневной войны, 22 июня, в кибуце Гадот, по инициативе его жителя Эйтана Сета, состоялось экстренное совещание представителей кибуцев Верхней Галилеи. Проходило оно в развалинах кибуцного клуба, разрушенного все теми же сирийскими обстрелами. Участникам встречи было предложено обсудить весьма необычное и неожиданное предложение: немедленно, прежде чем станет поздно, основать новый кибуц прямо на Сирийском плато.

Выросшие на одном из важнейших принципов сионистских первопроходцев, провозглашающем, что границы еврейского государства в итоге определяются “по борозде еврейского плуга”, по краю еврейских поселков, участники встречи постановили разрешить инициативной группе проверить возможность осуществления идеи. А те действовали стремительно.

На следующий день, 23 июня, в кибуце Дафна состоялся съезд, организованный галилейскими кибуцами при участии Ицхака Табенкина, уроженца Бобруйска, и одного из лидеров кибуцного движения, призвавшего немедленно и массово заселять все “освобожденные земли”. По ходу съезда члены инициативной группы обсудили ситуацию с Даном Ленером. Голаны в то время, находясь под исключительным военным контролем, оставались закрытыми для гражданских лиц. Поэтому координация инициативы с военным руководством имело огромное значение.

Йеуда Харэль вспоминает, что уже 30 июня состоялась первая рекогносцировка Голанских высот с целью подыскать место, подходящее для будущего создания поселка. Одновременно были развернуты лихорадочные действия по организации бюджета и отбору первой группы поселенцев.

Формальным же обоснованием, позволяющим придать всей операции минимально официальный, законный статус, стала оригинальная идея: первопроходцы назначались “загонщиками скота”, брошенного сирийцами при отступлении с Голанских высот и разбежавшегося теперь по плато.

Дан Ленер, согласовав действия с Дадо, пообещал обеспечить разрешениями на въезд на плато тех, кто с этого момента нанимался армией в качестве подобных загонщиков скота, который нужно было не только собрать, но также сохранить и накормить.

Вскоре, 9 июля, собранный инициативной группой региональный совет Верхней Галилеи принял соответствующее решение о необходимости “сбора брошенного скота для нужд Армии обороны Израиля и подготовки на Голанах земель для сельскохозяйственной обработки”. Совет выделил на эти цели бюджет в размере десяти тысяч израильских лир, а также одолжил принадлежавший совету джип.

В известность о бурной деятельности, развитой галилейскими кибуцами и командованием северного военного округа, был поставлен и один из наиболее влиятельных министров правительства, возглавлявший министерство труда, Игаль Алон. Еще 3 июля он подготовил проект соответствующей правительственной резолюции.

“Предлагается разрешить создание двух или трех рабочих лагерей на Голанских высотах, место для которых будет определено в соответствии с необходимостью обработки пастбищных угодий и в координации с Армией Обороны Израиля. Лагеря будут укомплектованы гражданскими лицами (при необходимости можно обеспечить им статус мобилизованных резервистов) из числа жителей регионального совета Верхней Галилеи и Иорданской Долины. Поселенческий отдел Еврейского агентства обеспечит создание лагеря и предоставит его в распоряжение этих региональных советов…”

И дальше: “Обработка земель на Голанских высотах, сбор урожая, вспашка и сев требуют создания трудовых лагерей для размещения работников, инструментов, семян и удобрений. Поэтому предлагается организовать подходящие лагеря, носящие временный характер, но вместе с тем способные стать попыткой поселенческого укоренения на местности, если соответствующее решение будет принято в будущем”.

Наконец, 14 июля первая группа первопроходцев поднялась на Голанские высоты и начала расчищать брошенные строения сирийского армейского лагеря в Нафхе, в самом центре Голанских высот. Пять дней спустя группа приняла решение перебраться в расположенный неподалеку другой брошенный военный лагерь сирийцев возле оставленной деревни Алейка.

Состояла эта команда из молодых кибуцников, жителей Верхней Галилеи и еще нескольких выходцев из кибуцев, лишь недавно закончивших службу в элитной парашютно-десантной бригаде.

Таким образом, заселение Голан, состоявшееся 14 июля, произошло без разрешения правительства, хотя и с ведома и даже при поддержке одного из наиболее влиятельных министров – Игаля Алона. Но зато при содействии командования Северным военным округом, регионального совета Верхней Галилеи, неофициальной поддержке поселенческого отдела Еврейского Агентства и кибуцного движения “ха-Кибуц ха-Меухад”, участвовавшего в подборе волонтеров для команды первопроходцев.

Первоначально группа “загонщиков скота” назвала себя “кибуц Голан”, но впоследствии, по требованию государственной комиссии по присвоению названий, изменила его на “кибуц Мером ха-Голан”.

При этом проект резолюции Игаля Алона был предложен на обсуждение в правительстве лишь 27 августа – более чем через месяц после того, как кибуц уже был создан. Правительство одобрило решение о сельскохозяйственной обработке земли на Голанах, поручив проект специальной комиссии, в которую вошли министр обороны Даян, министр труда Алон и министр сельского хозяйства Гивати. Собравшись 1 сентября, эта комиссия приняла решение о создании двух форпостов в Баниасе и в Эль-Але, по ходу дела утвердив задним числом и созданный кибуц: “в районе Кунейтры останется нынешняя группа, состоящая из жителей Верхней Галилеи…”

Дальнейшие события

Уже 10 сентября 1967 года, выступая на заседании правительственного кабинета, министр Исраэль Галили, обращаясь к коллегам, сказал: “Я убежден, что теперь все члены кабинета отказались от нашего прежнего решения по поводу ухода с Голан… Я рад отметить тот факт, что каждый из членов кабинета, кто посетил Сирийское плато, вернулся оттуда с осознанием невозможности его возвращения сирийцам и необходимости навсегда сохранить его в наших руках”.

Год спустя, 29 августа 1968 года, Игаль Алон подал премьер-министру законопроект об аннексии Голан: “На мой взгляд, пришло время завершить объединение Голанских высот с государством Израиль, распространив израильское законодательство на всю территорию плато. Сегодня на Голанских высотах существует уже девять форпостов и поселков на разных стадиях развития и еще четыре дополнительных поселка будут основаны в скором времени… Израильские граждане, которые уже поселились, и те, что собираются поселиться там, вправе быть включенными в израильские правовые рамки”.

Эшколь не стал выносить это предложение на рассмотрение правительства. Соответствующий закон был принят лишь 13 лет спустя, в 1981 году по инициативе ставшего премьер-министром Менахема Бегина.

Так или иначе, через шесть месяцев после окончания Шестидневной войны, в январе 1968 года, на Голанах уже существовало три форпоста, основанных армейскими подразделениями: Снир, Голан и Эль-Аль, а также три гражданских поселка-кибуца: Голан (впоследствии Мером ха-Голан), Мево Хама и Эн Зиван.

Уже в первый год только что созданные поселки организовали “Комитет поселений Голанских высот”, представлявший в дальнейшем их интересы перед государственными учреждениями, а также инициировавший создание новых поселений и города Кацрина. Этот же комитет в дальнейшем возглавлял и серию успешных общественных кампаний против отступления с Голанских высот в рамках возможного заключения соглашений с Сирией. Он также стал инициатором принятия законов об аннексии Голан в 1981 году и основного закона в 2014 году, обусловливающего проведение референдума, любое решение правительства отказаться от территории, на которую распространяется израильский суверенитет.

Сегодня в отстроенных за полвека городе Кацрине и еще трех десятках поселков проживает более двадцати тысяч евреев. “Сирийское плато” окончательно превратилось в Голанские высоты – важную и неотъемлемую часть Страны Израиля и Еврейского государства.

Источник: "МОСКВА ЕРУШАЛАЙМ"