В фильме 2011 года Contagion человечество охватывает ужасная эпидемия. А спасение наступает тогда, когда от заразы изобретают вакцину. Вакцины мало, ее разыгрывают в лотерее, выиграл вакцину — выиграл жизнь. Создание вакцины — кульминация фильма. Вроде бомбы, остановленной за минуту до взрыва.

Увы, реальность — не кино.

Вакцина уже есть, но прививаться готовы не все.

• Количество желающих прививаться в США в прошлом году было аж 50%, причем среди афроамериканцев в какой-то момент эта доля опускалась до 32%. Лидер «нации ислама» Луис Фаррахан призывал свою паству не соглашаться на эти противные Аллаху эксперименты.
• В Болгарии число нежелающих прививаться составляет 67%,
• в Румынии — около 40%,
• во Франции в декабре 2020 готовы были привиться аж 40% населения.

Об Африке и Пакистане я не говорю. Там-то давно знают, что вакцины сделали белые, чтобы заражать черных СПИДом, и неверные, чтобы сделать бесплодными мусульман. На этом фоне 62% россиян, которые не желают прививаться, не кажутся чем-то из ряда вон. Ну да. Почти как болгары и французы…

При этом многим кажется, что высокая доля антиваксеров — это какая-то особенность России. То ли это, мол, из-за того, что государство само вело ожесточенную пропаганду против западных вакцин (ну а общество сообразило, что свои-то тогда еще хуже), то ли из-за того, что граждане уже не верят государству, полагая, что в России невозможно сделать качественную вакцину.

Но прежде чем говорить о ситуации в России, давайте сначала посмотрим, как исторически складывались отношения вакцин и вакцинируемых и когда и где они были довольны, а когда — протестовали.

Оспа

В 1796 году английский врач Эдвард Дженнер взял восьмилетнего сына своего садовника, надрезал ему руку и втер в нее гной из фистулы, образовавшейся на руке доярки Сары Нелмс. Нелмс болела в это время коровьей оспой, и Дженнер заметил, что люди, которые переболели коровьей оспой, не болеют оспой настоящей — страшной болезнью, которая косила тогда города, убивая около 30 процентов жертв и обезображивая лица многих выживших.

Говоря современным языком, Дженнер взял живой аттенуированный вирус (т.е. вирус, пропущенный через животного и утративший способность размножаться в человеке) и заставил иммунную систему маленького Джеймса Фиппса выработать к нему антитела, которые годились также и против оспы. Через шесть недель Дженнер заразил маленького Фиппса оспой, и тот не заболел. За такое проведение испытаний никакой Lancet по нынешним временам выводы Дженнера бы не напечатал, а за опыты на детях он бы просто сел.

Но тогда вам было не тут, и с опытом Дженнера в жизнь человечества вошла вакцинация против оспы, которая заменила старую, хорошо известную в Китае и Африке практику вариоляции, когда в надрез на руке втирали самый настоящий оспенный вирус. (Идея была в том, что оспа передается по воздуху и если она попадает в кровь, а не в дыхательные пути, то болезнь менее тяжела.)

Собственно, само слово вакцинация было тоже изобретено Дженнером. Оно происходило от латинского vacca — корова.

Оспа тогда была одной из самых страшных болезней человечества, и с 1853 г. вакцинация против оспы в Англии стала обязательной. Каждый новорожденный должен был быть привит. В противном случае семья выплачивала штраф или садилась в тюрьму.

Вакцина была при этом не так уж безопасна, не столько из-за самого вируса, сколько из-за дикой антисанитарии и непривычки докторов кипятить шприцы, особенно когда прививали бедняков. Поэтому желающих привиться было немного. В одном только небольшом городке Лейстер в 1880-х состоялось около шести тысяч судов над антиваксерами.

Вот типичный случай. 1884 г. Некто Эдвард Айронс вакцинировал свою дочь, и она долго болела. Следующего ребенка Айронс вакцинировать отказался. Его привлекли к суду. На суде Айронс «процитировал мнения нескольких врачей о вреде вакцинации и сказал, что, по его мнению, суд не должен требовать выполнения закона ввиду сознательного против него возражения. На это председательствующий сказал, что мало вещей вызывают столь большое разнообразие мнений, чем вопрос вакцинации. Было доказано, без всякого сомнения, что вакцинация приводит к тому, что оспа проявляется в более мягкой форме. Суд был единогласен в своем мнении по этому вопросу.

Айронсу влепили штраф в 20 шиллингов.

А вот куда более печальная история Джорджа Банфорда. В 1868 г. у него родился ребенок. Банфорд его вакцинировал, и ребенок весь пошел язвами. В 1870-м родился второй ребенок, Банфорд вакцинировал и его: началось рожистое воспаление. В 1872 г. у Банфорда родился третий ребенок: снова началось рожистое воспаление, и ребенок умер. Банфорд отказался вакцинировать четвертого и получил штраф в 10 шиллингов.

Вакцины часто были неочищены; при введении их не соблюдались элементарные правила гигиены; противники вакцинации умело манипулировали статистикой и во время вспышки оспы в Лондоне в 1884 году не переставали указывать, что вот, мол, в Лондоне-то привито 96% детей — стало быть, вакцины не действуют. При таких вводных многие родители предпочитали отсидеть семь дней в тюрьме, и их поход в тюрьму в сопровождении единомышленников превращался в массовые демонстрации против прививок.

Бывали случаи и еще более страшные: обыватель по имени Артур Вард имел двоих детей, пострадавших, как он считал, от вакцины, и отказался вакцинировать третьего. Ему присудили штраф. Он штраф не выплатил. Приставы пришли к Варду домой арестовывать мебель. Мебель на первом этаже показалась им рухлядью, они пошли на второй. Беременная жена Варда (его самого не было дома) преградила им путь. Женщину оттолкнули. От нервного потрясения женщина попала в больницу, разродилась мертвым ребенком и умерла через неделю сама.

То же самое происходило в США, где обязательная вакцинация была внедрена на уровне штатов во время эпидемии оспы 1898–1904 гг. Там в 1905 г. Верховный суд принял эпохальное решение о позволительности обязательной вакцинации против оспы и сравнил в этом решении право государства на обязательную вакцинацию с правом принудительной мобилизации. Вакцинировать во время эпидемии — все равно что призывать в войска во время войны, решил суд.

Вакцины между тем продолжали быть грязными, и шприцы тоже. В 1901 г. в Нью-Джерси девять детей, вакцинированных от оспы, умерли от столбняка.

Местные власти обзаводились «прививочными эскадронами». Нередко они оцепляли целые кварталы; в Миддлсборо полиция и вакцинаторы оцепили негритянское гетто, заковывали людей в наручники и прививали под дулом пистолета.

В итоге оспа стала первой и единственной заразной болезнью, полностью исчезнувшей из человеческих популяций. Без принудительной вакцинации это было бы невозможно.

Полиомиелит

По мере того как в остальных областях медицина делала успехи, к середине ХХ века одним из самых страшных убийц детей стал полиомиелит. Полиовирус (или, точнее, три его разновидности, три серотипа) передавался со сточными водами и попадал в желудок. Чаще всего (в 70%) болезнь протекала бессимптомно, но в 0,5% случаев вирус попадал из желудка в центральную нервную систему и приводил к временному или постоянному параличу; 2–5% детей и 15–30% взрослых, у которых вирус попал в ЦНС, умирали.

К середине ХХ века США имели в среднем 20 тыс. случаев полиомиелита в год, а в 1952 и 1953 гг. это число поднялось до 58 тыс. и 35 тыс., с 3200 и 1400 смертями соответственно.

Считалось, что одной из жертв был президент Франклин Делано Рузвельт: он был парализован после того, как перенес его в юношеском возрасте. Сейчас, впрочем, многие врачи склоняются к тому, что ноги у Рузвельта отнялись из-за синдрома Гийена–Барре, но тогда все, и сам Рузвельт, винили полиомиелит.

Так или иначе, президентская болезнь удостоилась повышенного внимания. Рузвельт, при котором объем государственного вмешательства в американскую экономику достиг беспрецедентных даже для нынешнего времени масштабов, легко мог сделать борьбу с полиомиелитом федеральной программой.

Но вместо этого — чуткий психолог — он предпочел мобилизовать массы и 3 января 1938 года объявил о создании Национального фонда детского паралича. Президент призвал частных граждан жертвовать в фонд по 10 центов. К 29 января Белый дом был погребен под грудой писем. Их пришло 80 тыс. — люди со всей Америки слали десятицентовики, квортеры и доллары и всего прислали на 268 тыс. долл.

Так борьба с полиомиелитом стала национальной сверхидеей и делом всего общества, как в СССР — борьба за коммунистическое воспитание молодежи.

Лучшие доктора соревновались в том, чтобы сделать вакцину против полиомиелита. Для этого внедрялись новые методы; разрабатывалась и улучшалась на глазах практика клинических испытаний. До 1955 г. Фонд потратил на борьбу с полиомиелитом 233 млн. долл. В память об этих событиях после смерти Рузвельта его профиль украсил собой американский десятицентовик.

В 1955 г. усилия Фонда увенчались успехом: д-р Салк представил американской публике вакцину, состоящую из убитого, инактивированного формалином вируса. Это само по себе было крупное достижение, потому что доселе считалось, что вирус, чтобы вызвать иммунитет, должен быть живой, а мертвый вирус вызывать иммунитета не будет. В испытаниях вакцины Салка к этому времени приняло участие около 2 млн детей, и люди давились, чтобы записать детей в число испытуемых.

У Салка, разумеется, были соперники. Самым успешным из них был д-р Альберт Сейбин, который как раз долго-долго создавал живую аттенуированную вакцину против вируса. По правде говоря, вакцина Сейбина была намного лучше. Во-первых, живая вакцина действительно дает куда более стойкий иммунитет, а во-вторых, вакцину Сейбина не надо было колоть: ее просто капали в рот. Это сильно упрощало всю процедуру и снимало проблемы со стерилизацией шприцев.

Однако Фонд поддержал не Сейбина, а Салка. К тому же Салк поспел первым. Тогда д-р Альберт Сейбин обратился к своему советскому коллеге Михаилу Чумакову. Чумаков положил образцы вакцины Сейбина в чемодан, приехал с ними в СССР и там привил всю семью. Когда советские власти заколебались, применять ли американскую вакцину, Чумаков позвонил Микояну и гарантировал, что вакцина отличная. По распоряжению Микояна в СССР была организована массовая вакцинация, которая, разумеется, как и все в СССР, была обязательной.

Пункты вакцинации организовывались в школах, селах, дворах. Случаев массового отказа от вакцины история не зафиксировала.

Что же до США, то 31 мая 1955 г. президент Эйзенхауэр обратился к американцам, пообещав, что Фонд детского паралича обеспечит бесплатной вакциной всю нацию. Примечательно, что в своем выступлении Эйзенхауэр даже не рассматривал возможность, что от вакцины кто-то откажется. Главной его задачей было заверить избирателей, что вакцину получат все, а не только богатые.

И действительно, в течение года 30 млн американских детей получили вакцину. Энтузиазм масс не ослабил ни инцидент с Cutter Laboratories, которые недоубили свою вакцину и ввели некоторым детям живой вирус вместо мертвого (11 детей погибли), ни история с одним из предыдущих вариантов вакцины — с живой вакциной Кольмера, — которая приводила частенько к параличу. Правда, вакцина Сейбина в итоге все-таки вытеснила в США вакцину Салка.

Это были 1950-е годы, Просвещение и Прогресс. Все то, что позднее на современном левом новоязе будет называться «белый патриархальный сексизм».

Жить Просвещению оставалось недолго.

Талидомид

В 1961 году австралийский доктор Уильям МакБрайд опубликовал письмо в Lancet. У д-ра МакБрайда наблюдалось много женщин, и д-р МакБрайд часто прописывал им недавно появившийся на рынке препарат от депрессии, который был очень популярен и продавался в 46 странах под 37 названиями. (В США препарат не был зарегистрирован.) Д-р МакБрайд заметил, что его пациентки, принимавшие прописанный им препарат, часто рожали детей с атрофированными конечностями.

Препарат, о котором написал д-р МакБрайд, известен как талидомид. Он обладает тератогенным эффектом: проходит через плацентарный барьер (причем делает это на очень ранней стадии беременности, от 20 до 37 дней) и калечит ребенка. Всего от талидомида пострадало около 10 тыс. детей, половина из которых умерла в младенчестве.

История с талидомидом стала одним из основополагающих нарративов наступающей эпохи.

На смену нарративу о просвещении и прогрессе, которые побеждают болезни, пришел нарратив о «большой фарме», которая стремится отравить человечество ради своих прибылей.

С тех пор мы видели бесчисленное количество голливудских фильмов о кровавых фармацевтических компаниях, которые намеренно скрывают отрицательные результаты своих экспериментов и нанимают киллеров, чтобы устранить разоблачивших их активистов. Активисты были на стороне Добра, а «большая фарма» — на стороне Зла.

Зрители этих фильмов в массе своей не подозревали о том, что именно случай с талидомидом привел к радикальному пересмотру всей процедуры испытаний лекарств.

Они также, как правило, не подозревали, что талидомид как лекарство используется до сих пор. Это очень эффективное средство от проказы, а также применяется от некоторых видов рака, например, множественной миеломы. В 2006 году FDA впервые разрешила использовать талидомид на территории США. Даже это — действительно опасное лекарство со страшным тератогенным эффектом — спасло не меньше жизней, чем погубило.

И уж конечно, зрители этих фильмов не всегда отдают себе отчет в том, что случай с талидомидом — это одно страшное исключение не на десятки, а на тысячи препаратов, которые изменили мир и продлили жизнь.

Малярия

Оспа, как мы уже сказали, стала единственной заразной болезнью, которую человеку удалось истребить. Еще одной такой болезнью должна была стать малярия. Малярия, разумеется, распространяется не вирусом. Ее вызывают паразитические организмы рода Plasmodium, преимущественно P. fulciparum.

Размах малярии в XIX в. сейчас трудно себе вообразить. Ей были подвержены далеко не только тропические страны. Греция, Италия, Южная Испания, Португалия — все страдали от P. fulciparum. P.vivax свирепствовал в Нидерландах, Англии и даже Южной Скандинавии. В Норфолке, Саффолке, Эссексе, Кенте, в Сассексе — во всех прибрежных графствах Англии, в которых при Елизавете I были осушены болота, что приводило к страшнейшим вспышкам малярии;

раз в 10 лет от размножившихся комаров вспыхивала эпидемия, в ходе которой умирало 10–20% населения.

Колонисты привезли с собой малярию в Америку, в Каролине три четверти детей умирали, не дожив до 20 лет, а в местах типа Нигерии или Намибии малярия в XIX в. убивала по 48–67% британских солдат ежегодно.

Однако в 1939 г. швейцарский химик Пол Герман Мюллер сделал совершенно невероятное открытие, за которое он в 1948 г. получил Нобелевскую премию. А именно: он открыл инсектицидные свойства дихлородифенилтрихлорэтана, также известного как ДДТ.

Значение ДДТ трудно было переоценить. Он уничтожил малярию в Европе и в Америке, на Тайване, на Балканах, в Карибском море, в Австралии, в большей части Тихого океана и Северной Африке. В 1955 г. Пол Рассел написал книгу «Победа человечества над малярией», в которой утверждал, что малярию вот-вот постигнет судьба оспы.

Действие ДДТ не ограничивалось малярийным комаром. Еще в XIX в. считалось аксиомой, что самые большие потери армия в поле несет не от пуль и снарядов, а от болезней. Во время Гражданской войны в США на долю болезней пришлось 56% смертей, в Крымской войне — 75%. Даже в Первую мировую 97% союзных войск страдали от вшей, а вши переносили окопную лихорадку. Однако во Второй мировой подобных потерь уже не было — и это была тоже заслуга ДДТ.

К началу 1960-х годов малярия исчезла во всех развитых странах и уже вот-вот должна была исчезнуть и в развивающихся, но тут в 1962 году появилась Рейчел Карсон (The Silent Spring). Рейчел Карсон может по праву считаться основательницей современных «зеленых», и главным объектом ее критики был ДДТ. Рейчел Карсон утверждала, что применение ДДТ привело к сокращению поголовья птиц, и предположила, что ДДТ опасен для человека.

Разразившаяся массовая паника привела к тому, что ДДТ был запрещен. Даже в тех странах, в которых тысячи людей продолжали умирать от малярии, его применение практически сошло на нет, прежде всего, под давлением благотворителей и международных организаций. Сейчас каждый обыватель знает, что ДДТ — это яд и канцероген, а применение ДДТ суть хрестоматийный пример греха Природоубийства, которым занимается впавшее в искус химии человечество.

Я счастлива сообщить читателям, что все это — вранье.

За 52 года, прошедшие со времени издания книжки Рейчел Карсон — этой Библии экофундаментализма — зеленое лобби приложило гигантские усилия к тому, чтобы доказать, что ДДТ — это канцероген. Они этого так и не доказали. (Заметим, что доказать это нетрудно. Действию ДДТ были подвергнуты гигантские, статистически значимые количества людей — например, солдаты в бараках Второй мировой, — и ни разу их заболевания не были как-то связаны с ДДТ.)

ДДТ убивает насекомых, и ДДТ истончает скорлупу птичьих яиц. Но ДДТ не является ядом для человека. ДДТ даже используется в качестве противоядия при отравлении барбитуратами! ДДТ можно есть ложками. Дж. Гордон Эдвардс, энтомолог, биолог и бесстрашный противник экофундаменталистов, несколько лет ел каждую неделю по ложке ДДТ, чтобы доказать его безвредность, и умер в 84 года во время альпинистского восхождения.

Даже сейчас, после 50 лет тотального общественного помешательства, Национальная токсикологическая программа США считает ДДТ «умеренно токсичным», а ВОЗ называет его «умеренно опасным».

Одним из мест, где на земле свирепствовала малярия, была Шри-Ланка. В 1948 году в Шри-Ланке заболело 2,8 млн человек, и 7300 из них скончались. В 1963-м, благодаря ДДТ, в Шри-Ланке не было ни одной смерти от малярии, а количество заболевших составило 17 человек. На следующий год — через два года после выхода книги Карсон — Шри-Ланка запретила ДДТ. Через три года количество заболевших возросло до полумиллиона.

За полвека с лишним, прошедших со времени появления The Silent Spring, малярия убила не менее 50 млн человек.

Рейчел Карсон, с ее заботой о лысом орле, убила больше людей, чем Мао и Гитлер.

Я уверена, что многие из тех, которые читают эти строки, сейчас не верят свои глазам. Как — ДДТ не опасно? Ведь ДДТ накапливается в организме. И что? Свинец накапливается в организме, и мы знаем, к чему это ведет. Это знали еще в Древнем Риме. А в чем отрицательный эффект накопления ДДТ в организме, нам не сказали до сих пор.

Вы можете прочесть, что «малярийные комары теперь устойчивы к ДДТ». Это тоже не так. ДДТ до сих пор остается самым безопасным и самым дешевым инсектицидом, устойчивость к которому малярийный комар вырабатывает труднее всего.

Более того. В 2004 году Stockholm Convention on Persistent Organic Pollutants признала, что ДДТ можно применять, но только внутри помещений. Еще раз. После полувека табу и фобий, после категорического запрета, наложенного на ДДТ, как на свинину в исламе, после миллионов долларов, затраченных на опыты по поводу канцерогенности, экобюрократия вынуждена была втихую признать, что ДДТ до сих пор является идеальным антималярийным инсектицидом и что его можно применять внутри жилых помещений.

Пятидесяти миллионам человек, которые умерли от малярии после выхода книжки Карсон, будет очень приятно узнать, что, если бы они не умерли, то, возможно, не исключено, есть такая вероятность, которая до сих пор не доказана — но ведь и не опровергнута! — что у них мог бы случиться когда-нибудь рак.

Антиоксиданты

В 1981 г. один из самых знаменитых эпидемиологов мира, Ричард Пето, опубликовал в Nature статью, в которой исследовалось содержание бета-каротина в плазме крови. В статье сообщалось, что люди с самым низким содержанием бета-каротина болели раком вдвое чаще, чем люди, у которых содержание каротина было самым высоким.

Бета-каротин принадлежит к так называемым «антиоксидантам». Это вещества, которые способны убирать из нашей крови свободные радикалы, а свободные радикалы — как гласит одна из теорий старения — это и есть те самые химические активные молекулы, которые способны портить стенки сосудов, вызывать рак, etc.

Из этой статьи и аналогичных исследований по витамину E (высокий уровень витамина E коррелировал со здоровым сердцем) следовало — вполне логично, — что чем больше вы будете есть антиоксидантов, тем меньше у вас шансы помереть от сердца или от рака.

Это была совершенно разумная гипотеза.

Ее начали проверять.

В одном из испытаний, которое было начато в 1985 г., участвовали 18 тыс. человек с высоким риском рака легких (курильщики и люди, которые работали с асбестом). Их разбили на две группы. Одни получали бета-каротин и витамин А, другие — плацебо. Эксперимент пришлось прервать в январе 1996 г., за 21 месяц до его завершения, потому что оказалось, что люди, получавшие антиоксиданты, с вероятностью на 47% больше могли умереть от рака, чем люди, которые их не получали. Кроме того, их смертность от любой другой причины была выше на 17%.

Другой эксперимент, в Финляндии, в котором участвовали 30 тыс. человек, показал столь же ужасающие результаты.

Таким образом, гипотеза о том, что антиоксиданты в виде пищевых добавок предотвращают рак, выглядела на первый взгляд разумно, но она не подтвердилась. Она была жесточайшим образом опровергнута экспериментами. Однако это ничуть не мешает 30% американцев принимать антиоксиданты. А всего рынок антиоксидантов составляет 7,6 млрд долларов.

Вдумайтесь: значительная часть тех самых людей, которые отказываются от прошедших все три фазы клинических испытаний, одобренных FDA, одобренных европейскими регуляторами прививок, — горстями, с треском, за собственные бабки жрут опасное для жизни дерьмо,

которое никогда никаких одобрений не получало (пищевые добавки не регулируются FDA) и все двойные слепые рандомизированные испытания с треском провалило. Что еще интересней, никакие борцы против ГМО и «кровавой фармы» против антиоксидантов (как, впрочем, против релиз-активных препаратов и прочих фуфломицинов), насколько мне известно, не борются.

MMR

Итак, к концу ХХ в. на благополучном сытом Западе среди людей, которые благодаря прогрессу больше не должны были биться за каждый кусок хлеба и жизнь которых больше не висела на волоске и не могла быть прервана любой инфекцией, любым аппендицитом, пустячной рожей, — среди этих людей сформировался запрос на борьбу.

Борьбу не с инфекциями, нищетой и болезнями, а на борьбу с теми, кто их от них избавил. Капиталистами. Врачами, которые ставят на ничего не подозревающих обывателях свои чудовищные эксперименты. Изобретателями ГМО, авторами антропогенного глобального потепления, создателями пестицидов, инсектицидов, удобрений и прочих ужасных препаратов, которые уничтожили Золотой век, когда человек жил в согласии с природой в дерьме и крови, полагаясь на собственный иммунитет, голодал, мерз, имел вшей и умирал в два года от коклюша или в тридцать — от аппендицита.

Странно было бы, если бы в этом новом прекрасном мире новые луддиты прошли мимо вакцин.

Первой жертвой возрождающихся антиваксеров стала вакцина против дифтерии, столбняка и коклюша в середине 1970-х. Но настоящий скандал начался в 1998 г.

В 1971 году Merck вывела на мировой рынок вакцину MMR — комбинированную вакцину против кори, свинки и краснухи. Результат ее применения был превосходен. Заболеваемость корью в Европе упала к 2007 году на 98%, и ВОЗ предсказала, что к 2015 г. болезнь вовсе исчезнет из человеческой популяции.

4 февраля 1998 года английский д-р Эндрю Вейкфилд дал пресс-конференцию, в которой сообщил страшную новость: MMR может вызывать у детей аутизм.

Вообще-то такие утверждения полагается делать не на пресс-конференциях, а в научных статьях, прошедших процедуру научного рецензирования.

Статья была тоже опубликована — она появилась через пару недель в Lancet и не содержала столь широких выводов. По сути, ее содержание сводилось к тому, что 12 пациентов Вейкфилда, которые имели диагноз «аутизм», были также привиты MMR, что было немудрено. К этому моменту MMR были привиты почти все дети в Англии.

У специалистов статья не вызвала ничего, кроме хохота. Другое дело — пресса, остро нуждавшаяся в соответствии с запросами времени в героической истории об Одиноком Рыцаре, который разоблачил «кровавую фарму», в очередной раз ставящую над населением ради прибыли свои бесчеловечные опыты.

Английский научный журналист Бен Голдакр подсчитал, что с января по сентябрь 2002 г, в разгар скандала, 10% научных статей в прессе были посвящены MMR. В этих статьях, как правило, не сообщалось, что наш Одинокий Рыцарь в момент сочинения статьи уже был нанят адвокатской фирмой, которая готовила иск против вакцины, что он получил от фирмы задаток в 50 тыс. фунтов, что общий его доход от готовящегося иска составил 435 тыс. фунтов плюс оплата всех издержек и что Вейкфилд, предлагавший во избежание аутизма раздельную вакцинацию от кори, свинки и краснухи, предусмотрительно сам получил патент на подобную вакцину.

В конце концов статья в Lancet была отозвана, а сам д-р Вейкфилд лишен лицензии. Но на его популярность это не повлияло. «Мученик» переехал в США и продолжил свою борьбу с «кровавой фармой». Уровень вакцинации MMR в Великобритании упал с 92% в 1996 г. до 73%, а в Вестминстере в 2004–2005 гг. были привиты только 38% пятилетних детей. Уровень заболеваемости возрос, дети начали умирать от кори.

Ах да. В Дании исследователи изучили медицинские карты всех детей, рожденных в период с января 1991-го по декабрь 1998-го. 440 655 детей получили прививку. 96 648 — не получили.

Никакой разницы в заболеваемости аутизмом между привитыми и непривитыми детьми не было.

ВИЧ

В начале 1980-х годов американские врачи забили тревогу по поводу участившихся смертей среди геев: те быстро умирали от ряда редких до того болезней (например, саркома Капоши), вызванных ослабленным иммунитетом. В 1984 году американский вирусолог д-р Роберт Галло назвал причину этих смертей: ВИЧ, или вирус иммунодефицита человека.

В том же 1984 году психоаналитик Каспер Шмидт (Casper Schmidt) опубликовал в The Journal of Psychohistory статью The Group-Fantasy Origins of AIDS. Смысл статьи был в том, что никакого СПИДа и ВИЧ нет и что постоянные попреки в адрес геев и чувство вины в их маленьком замкнутом сообществе привело к истерической эпидемии, влекущей за собой «депрессию с психогенно уменьшенным клеточным иммунитетом». Гипотеза Шмидта была вполне остроумна, но не подтвердилась фактами. Спустя 10 лет после ее опубликования ее автор умер от СПИДа.

Эпидемия ВИЧ между тем ширилась и наиболее страшное опустошение производила в Африке. К 2005 году в Ботсване, Намибии, Замбии, Зимбабве, ЮАР ВИЧ были заражены более 20% населения. Это заражение было неравномерным. Так, в ЮАР средний уровень заражения составлял около 25%, но среди белого населения носителей ВИЧ было всего 0,3%.

Впрочем,

множество людей не признавали вообще, что ВИЧ существует, так же как сейчас множество не верит в ковид.

В цивилизованном мире эти люди составляли меньшинство, но в Южной Африке они пришли к власти. Президент ЮАР Табо Мбеки всецело поддерживал идею, что ВИЧ — это колониальный и расистский концепт, придуманный белыми людьми, чтобы закабалить черных и навязать им фармакологическое рабство в виде антиретровирусной терапии. Согласно президенту Мбеки, больные умирали не от СПИДа, а от антиретровирусной терапии, навязываемой фармакологическими концернами.

Официальные рекомендации министра здравоохранения ЮАР были: лечить СПИД свеклой, чесноком, лимоном и картошкой. Неофициально было известно, что от СПИДа можно вылечиться, если изнасиловать девственницу.

Был у президента и союзник — немецкий миллионер Маттиас Рат, который был совершенно согласен с положением, что антиретровирусная терапия — это не что иное, как сатанинский заговор белых людей и фармацевтических корпораций, которые получают прибыль за счет лекарств, вызывающих ту самую болезнь, против которой они якобы борются. Был у Рата и рецепт, как лечить СПИД, не попадая в лапы убийц в белых халатах. Дело в том, что Маттиас Рат производил мультивитамины, которые лечили СПИД, по его мнению, просто великолепно. Кроме СПИДа, мультивитамины Рата помогали от рака и сердца.

Что же касается вакцин, то, по мнению значительной части африканского населения, они имели к СПИДу прямое отношение. Вакцины использовались белыми, чтобы заразить черных тем самым СПИДом, которого не существовало.

И снова полиомиелит

К 2006 году полиомиелит был истреблен почти во всем мире. Болезнь оставалась только в Нигерии, Афганистане и Пакистане. ВОЗ и Билл Гейтс (который ассигновал на это дело 4 млрд долл.) рассчитывали вот-вот ее победить.

В это-то время Высший совет шариата в Нигерии и запретил прививки от полиомиелита. Оказывается, они были специально придуманы неверными, чтобы вызвать бесплодие мусульманских женщин.

Исламисты начали убивать вакцинаторов. Вскоре число случаев полиомиелита начало расти, и эпидемия перекинулась на соседние страны.

Точно такую же войну прививкам исламисты объявили в Пакистане.

В местечке под названием Машокель, возле Пешавара, вскоре после визита вакцинаторов администрация школы сообщила о десятках учеников, которых начало рвать и которые стали падать в обморок. Толпа напала на школу и сожгла больницу. Сельские родители, побросав все дела, привезли 40 тыс. (!) испуганных детей в Пешавар. Сотни тысяч людей стали отказываться прививать детей по всей стране и забрасывали вакцинаторов камнями.

Когда полиция арестовала администраторов в школе, она изъяла у одного из них видео, на котором мужчина инструктировал детей, как ложиться на койки и притворяться больными. На другом видео проповедник громил вакцинаторов как сутенеров и проституток, работающих на США. Всего в Пакистане за последние 10 лет убили более 100 вакцинаторов.

В каком-нибудь 1955-м, в том самом году, когда, как вы помните, Джонас Салк объявил об успехе своей вакцины и американские матери рыдали от счастья, такое вопиющее невежество вызвало бы насмешки и, разумеется, полное прекращение какой-либо помощи. Как хотите, так и тоните.

Но теперь новый общественный консенсус был другой. Жители Нигерии, Намибии, ЮАР или Пакистана были несчастные жертвы белого империализма. Запад был перед ними по гроб жизни виноват. Даже если они когда-нибудь чрезмерно реагировали на провокации Запада, это происходило от непрерывной его агрессии, расизма и исламофобии.

К тому же вакцинацией в стратах третьего мира занималась, прежде всего, гигантская бюрократическая структура под названием ВОЗ. Если бы она остановила вакцинации, то что бы бюрократам было делать?

Уже в 2007-м д-р Абдул Маджид Катме, глава Имсламской медицинской ассоциации, потребовал от правоверных прекратить вакцинироваться даже в развитых странах. Вакцинация была харам. И никто д-ра Катме лицензии не лишил.

Итоги

Подведем теперь некоторые итоги.

ПЕРВОЕ.

Как мы видим, вопреки заявлениям многих наблюдателей российские антиваксеры не являются чем-то уникальным. В Африке не хотят вакцинироваться, чтобы белые не поставили чипы, в Пакистане не хотят вакцинироваться, чтобы неверные не поставили чипы, в Америке реднеки и чернокожие отказываются вакцинироваться, причем, согласно либеральным медиа, реднеки отказываются из-за своего вопиющего невежества, а чернокожие — из-за многовекового расизма и угнетения, а также «глубокого недоверия к существующим институтам».

ВТОРОЕ

Недоверие к настоящим вакцинам и настоящим лекарствам никак не распространяется на фуфломицины.

Персонаж, который не будет вакцинироваться, — это, как правило, тот же персонаж, который

• будет глотать витамины от СПИДа,
• пить антиоксиданты и релиз-активные препараты,
• а от ковида пойдет в церковь приложиться к иконе или привесит себе амулет, который хорошо очищает прану.

ТРЕТЬЕ

Это недоверие к непонятным прививкам-лекарствам почему-то не распространяется на все остальные непонятные блага науки.

Массовые отказы от смартфонов со словами: «они меня зомбируют» — среди антиваксеров не зафиксированы.

Никто из них не отказывается ездить на машине, даже если точно не знает, как работает двигатель внутреннего сгорания, а рассказы российских антиваксеров о том, что «не надо портить иммунитет, и человек сам от болезни выздоровеет», не сопровождаются миграцией в тайгу или джунгли.

Если куда и мигрируют — то в Европу или США, где с нетронутостью плохо.

ЧЕТВЕРТОЕ

Российские противники вакцинации выдвигают множество объяснений, почему они не хотят прививаться.

Те, кто против Путина, говорят: «Ну разве эта власть может что-то качественное сделать? Была бы западная, качественная вакцина, я бы привился».

Глубинные скрепоносцы, напротив, так же, как и их братья по разуму в Африке и Пакистане, знают, что вакцина переменит их ДНК. (Они не очень знают, что такое ДНК, но, в отличие от этих мерзких ученых, точно знают, что переменит.)

На самом деле все эти объяснения не имеют никакого отношения к их мотивам. Это — рационализации, вроде тех, которые были описаны у Стругацких в «Жуке в муравейнике» в замечательной истории про фукамифобию.

ПЯТОЕ

Реальных причин непринятия вакцин, мне кажется, три. Все три лежат в области психологии и не имеют ничего общего с рациональным мышлением.

Первая причина. Люди обычно откладывают действие, которое может что-то резко поменять в них

Первая из них очень проста. Человек не может вынести мысль, что вот сейчас, если он уколется, с ним может что-то случиться, — а ведь если он не уколется, с ним, возможно, ничего не случится! Он, может, не заболеет!

Механизм тут очень похож на тот же самый, который в психологии называется deferred gratification, отложенное удовольствие.

Ребенку показывают зефир и говорят: выбирай — или ты сейчас получишь этот зефир, или ты получишь двойную порцию, но через 15 минут. Те дети, которые выбирают зефир сразу, отличаются своей когнитивно-эмоциональной системой личности от тех, кто выбирает вдвое больше, но потом. А теперь представьте, что ребенку сказали: выбирай, ты получишь по рукам один раз линейкой сейчас или получишь десять раз, но через месяц? А может, и не десять раз, а сто, и не по рукам, а по заднице, но при этом, может быть, и не получишь? Что бы выбрал ребенок?

Вот и антиваксеры выбирают совершенно как дети.

Вторая причина. Проблема настолько страшна, что ее проще выбросить из головы

Это психологический механизм, который называется denial — отрицание. Denial возникает, когда перед вами стоит страшная проблема. Эта проблема такая страшная и так плохо решаемая, что вместо того, чтобы пытаться решить ее, вы просто отрицаете ее существование. Ковид? Какой ковид? Как это я умру от ковида? Нет никакого ковида. Именно поэтому отрицатели вакцин, ковида и ВИЧ так часто религиозны. Потому что — что такое религия, как не отрицание смерти?

Denial — это типичное поведение многих людей во время эпидемии. Нет никакой эпидемии. Это все гнев Божий. Он поразит только грешников. А если он и поразит меня, то я попаду на небо.

Вы спросите — почему же, если отрицание так распространено при страхе смерти, мы не видим людей, которые отказываются лечиться, скажем, от рака? Ответ — таких людей сколько угодно, просто, когда речь идет не о заразной болезни, они не сбиваются в толпу и не вылезают на экраны. Поищите и наверняка услышите от знакомых историю типа: «ей поставили диагноз «рак груди», и она ничего никому не сказала, не лечилась и через некоторое время умерла».

Проблема так чудовищна и страшна, что люди просто выбрасывают ее из головы. В качестве механизма защиты люди забывают самые страшные травмы, которые с ними произошли. Еще проще вытолкать из своего мозга событие, которое может произойти.

Именно поэтому те самые люди, которые боятся вакцинироваться, будут пить антиоксиданты или целовать иконы. Потому что иконы и фуфломицины обещают им стопроцентное излечение без каких-либо побочных эффектов.

Никто еще не видел двойного слепого рандомизированного исследования действия икон, в котором было бы написано, что икона понижает вероятность заболеть штаммом дельта на 40%, а вероятность тяжелого течения болезни при этом — на 95%. Икона, как и фуфломицин, лечит все и сразу. Объявления Рата в южноафриканских газетах гласили: «Мультивитамины более эффективны, чем любое токсичное лекарство против СПИДа». Икона и фуфломицин дают психологический комфорт. Они обещают Чудо.

Именно поэтому те люди, которые отказываются вакцинироваться, когда речь идет о жизни и смерти, не отказываются от пользования смартфоном или автомобилем. В том-то и дело, что тут не идет речь о жизни и смерти. И они остаются вполне рациональными. Рациональность отказывает нам не тогда, когда речь идет о пустяках, а тогда, когда речь идет о самом важном.

Отрицание — это древний механизм взаимодействия с болезнью, травмой и смертью, который существовал в человеческой популяции тысячи лет. Это атавистическая психологическая программа, так же как и программа, которая заставляет нас хватать один зефир сразу, а не два через полчаса. На протяжении многих тысяч лет индивиды, которые зефир хватали сразу, а о болезнях не думали, имели в целом ряде ситуаций эволюционное преимущество. Однако теперь у нас есть другая программа борьбы. Раньше мы могли только смиряться и отрицать. Теперь мы можем предотвращать.

Эта новая молодая программа называется наука, и то, что происходит с наукой в нынешнем мире, весьма печально.

С точки зрения собственно технических достижений мы неизмеримо продвинулись с 1950-х годов. Но это научное продвижение сопровождалось явным социальным регрессом. Наверное, в 1950-х тоже кто-то боялся принять вакцину против полиомиелита, но мы просто не знаем их резонов, как мы не слышим резонов тех обитателей гетто, которых вакцинировали от оспы под дулом пистолета. А ведь были у них резоны! Они, возможно, тоже считали, что белые собираются их отравить.

Теперь мы эти резоны слышим. Более того, из уст какого бы невежды ни доносились слова об этом, всегда найдутся те, кто их усилит, размножит и понесет дальше. Если он — невежда, значит, он — жертва, если он жертва — значит, он жертва колониализма, расизма, капитализма, короче говоря, той самой Белой Патриархальной Культуры, высшим достижением которой и является наука, — и вообще, разве не эти проклятые ученые придумали ДДТ, талидомид и ГМО? Мало ли что они там еще напридумывают?

Часть ученых, увы, приспособилась к этому новому удивительному запросу на научное оправдание воинствующего невежества. Среди них всегда найдутся мошенники, которые вместо двойных слепых рандомизированных будут заниматься пресс-конференциями, потому что знают, что еще одна, двухтысячная рядовая статья по теме ГМО не будет замечена даже научным сообществом, а пресс-конференция о том, что ГМО убивает, мигом вознесет тебя на вершину славы.

Среди ученых также всегда найдутся эксперты и администраторы от науки, социальный статус которых зависит от того, насколько серьезные ограничения накладывают их прогнозы на общество и насколько большими полномочиями по соблюдению этих ограничений эти предсказания наделяют администраторов. И уж конечно, среди нынешних ученых, испуганных толпой и презирающих ее, найдется масса тех, кто будет отрицать, что вирус SARS2 (коронавирус) мог сбежать из лаборатории: а ну как толпа пойдет эти лаборатории громить?

Но это все — частности.

Третья причина. Весь мир стал антинаучен

А главная причина, по которой общество стало слышать антиваксеров, заключается в том, что за последние полвека весь мир — нет, далеко не только деревенские колдуны в Намибии и сельские имамы в Пакистане — стал воинствующе, вызывающе антинаучен.

Но люди, которые мыслят нерационально, должны высмеиваться. Мы не должны входить в их положение. Мы должны называть их идиотами и невеждами, а не жертвами колониализма, расизма и пр.

В 1950–1960-х гг. США привили всех детей от полиомиелита, и это произошло добровольно, в том числе потому, что в то время образованная публика считала ниже своего достоинства пересказывать бредни и суеверия, не говоря уже о том, чтобы оправдывать их.

В этом смысле нам надо вернуться хотя бы в 1950-е.

Автор: Юлия Латынина
российская журналистка, писательница, теле - и радиоведущая
Источник: Новая Газета
Фото: Дарья Воронцова