Четыре поколения привилегов

Кто такие привилеги? Интересно проследить их эволюцию, начиная от партии МАПАЙ, которая была образована в 1930 году путем слияния социалистической «Поалей Цион» с умеренными социалистами «Хапоэль Хацаир» и внепартийными синдикалистами Берла Кацнельсона.

Последняя составляющая особенно важна, ибо содержала в себе «рабочий синдикат»: Гистадрут, то есть профсоюзы, Банк Хапоалим, строительную фирму Солель Боне, Больничную кассу, страховую компанию «Сне», сеть магазинов «Машбир» и проч. Уже в этом был залог контроля практическими над всеми сторонами жизни тогда еще весьма немногочисленного – несколько сотен тысяч – еврейского населения Эрец Исраэль.

Так МАПАЙ превратилась в непререкаемую партию власти и стабильно набирала на выборах больше сорока мандатов (считая с первого Кнессета: 46 – 45 – 40 – 47 – 42 – 45 – 56 – 51…). Можно по-разному относиться к ее вождям, но не подлежит сомнению личностный и общественный масштаб этих людей. Берл Кацнельсон, Давид Бен-Гурион, Берл Локер, Ицхак Бен-Цви, Моше Шарет, Залман Шазар, Элиэзер Каплан, Пинхас Розен, Леви Эшколь – все эти представители поколения Второй алии, Поколения №1 современной израильской государственности пользовались несомненным и заслуженным уважением как друзей (наряду с преклонением), так и врагов (наряду с ненавистью).

Не все они были дипломированными врачами, философами, филологами и инженерами. Рядом с доктором медицины Моше Бейлинсоном (дипломы университетов Москвы, Фрайбурга и Базеля), историком Залманом Шазаром (СПб, Фрайбург, Страсбург, Берлин) и доктором экономики Хаимом Арлозоровым (Берлин) успешно функционировали и такие автодидакты как Берл Кацнельсон и Давид Бен-Гурион, восполнившие недостаток формального образования посредством огромных объемов чтения.

Так или иначе, почти все они прибыли в Страну из мест, где гимназия и университет пока еще оставались трудно достижимыми для еврейской молодежи, и возможно, именно по этой причине неистребимая тяга к знаниям и учебе была неотъемлемой частью их жизни.

Итак, в первом поколении алии идеалы «религии труда» и социалистические догмы еще худо-бедно уживались с высшим образованием. Хотя можно только гадать, как именно диплом Киевского университета помогал кибуцнице из Дгании (а затем мошавнице из Наалаля) Двойре Затуловской (жене Шмуэля Даяна) крутить коровьи хвосты.

Тем не менее факт остается фактом: мать будущего генерала и министра Моше Даяна была весьма образованной батрачкой. Чего никак нельзя сказать о ее сыне: Моше окончил всего лишь сельскохозяйственную среднюю школу для девочек и тягой к чтению не отличался.

Но дело даже не в этом – вышеупомянутые Берл и Бен-Гурион тоже гимназий не кончали. Просто, в отличие от них, юному мошавнику Моше Даяну ничуть не мешало его собственное невежество. Высокой самооценке молодых сабр способствовало и всеобщее обожание, которым поколение первопроходцев одаривало своих детей. Как ни крути, а говорившие с тяжелым русским акцентом родители Даяна, хотя и сменили фамилии, во многом остались российскими уроженцами, не слишком приспособленными к климату, работе, языку и особенностям Эрец Исраэль. Зато сабры были плоть от плоти детьми этой Земли: дерзкими, свободными, привычными к жаре и труду. Само их появление на свет представлялось символом победы над галутом. Попробуйте-ка тут не восхититься…

С другой стороны, по тем же самым причинам юная поросль второго поколения посматривала на родителей весьма и весьма свысока. Итогом стало формирование (по всей Стране, но особенно в социалистических кибуцах и мошавах, взращивающих не столько зерновые, сколько будущую политическую, военную и чиновничью элиту) принципиально антиинтеллектуальной среды, где рулила тоталитарная «религия труда», а все прочие явления человеческого духа встречались открытым презрением и насмешками.

«Молодые» мапайники Моше Даян, Пинхас Лавон, Шимон Перес, Ицхак Рабин и их другие клоны были куда более наглыми, циничными, безапелляционными. Вообще говоря, это не является решающим недостатком в политике. Хуже другое: если Поколение №1 зарабатывало позиции у руля и у кормушки в жесточайшей конкурентной борьбе и потому привыкло тщательно обдумывать свои шаги, Поколению №2 те же места достались по наследству от отцов-основателей, практически даром, что неизбежно повлекло за собой не только измельчание чисто человеческого материала, но и чудовищное легкомыслие в принятии важнейших решений. Эксклюзивный патент на знаменитый метод местного «научного» анализа, известный как «ийе беседер» и «смох алай» («всё будет в порядке» и «положись на меня»), записан прежде всего на них, мапайников Поколения №2.

Кто-то скажет, что закат правящей мапайной верхушки стал результатом провальной Войны Судного дня (на выборах 1977 года Шимон Перес проиграл, получив 32 мандата против 43-х у Менахема Бегина), но на самом-то деле все обстоит ровно наоборот: провал Войны Судного дня стал закономерным следствием морального и личностного заката, итогом преступной небрежности, невежественности, самоуверенности мапайных принцев.

Их хозяйское самоуверенное хамство проявлялось не только в небрежной подготовке ЦАХАЛа к войне, но и во всем прочем: в подчеркнутом пренебрежении к «быдлу» (куда включались примерно все, кто не относился к партийной кибуцно-мошавно-пальмаховской элите), в бесстыдном непотизме, в появлении отвратительного клоповника гистадрутовских бонз, открыто паразитирующих на шее Страны. Людям просто надоело, обрыдло, осточертело – помимо и вне связи с просчетами, приведшими к жертвам Войны Судного дня.

И все же на втором мапайном поколении еще лежал некий романтический отсвет авторитетных предшественников. Не просто Перес, а сподвижник Бен-Гуриона. Не просто Рабин, а командир бригады Пальмаха. Вождей партии МАПАЙ (сменившей к тому времени название на Маарах, а затем Авода) по-прежнему уважали многие, пусть только по инерции. В итоге, прежде чем отправиться к праотцам, они еще успели основательно навредить Стране преступным Соглашением Осло, решение о котором было принято в типичном нахраписто-легкомысленном стиле Поколения №2: «А давайте-ка попробуем… ну, не получится, так поправим… да и почему же не получится – ийе беседер, смох алай!»

Но тут мы уже подходим к поколению №3: кибуцнику Амосу Озу, детям мошава Наалаль Меиру Шалеву, Ионатану Гефену, Аси и Яэль Даянам и сотням других, похожих. Их деды выходили из галута и закладывали основу будущего государства. Их отцы завоевывали и отстаивали независимость. Ну а им теперь предстояло пожинать плоды победы: дипломатические назначения, генеральские погоны, профессорские кафедры, депутатские кресла, академические и литературные лавры… Перед ними были открыты поистине неограниченные возможности, какие и не снились Номердвастам: согражданам второго сорта (имевшим несчастье родиться в «неправильных» семьях сторонников Жаботинского) и согражданам третьего сорта (выходцам из Марокко, Туниса, Ирака, Ирана и Йемена, которые прозябали в барачных лагерях Негева).

Одна проблема: все это (за исключением, разве что, военной карьеры) требовало определенного уровня образования – того самого, которое так презиралось взрастившей их средой. Эта встроенная коллизия многократно усилила традиционный конфликт «отцов» и «детей». Дети вообще везде и всегда склонны отрицать (по крайней мере, поначалу) ценности и ценность своих родителей, чье место им предстоит занять.

Но в данном случае столкновение оказалось особенно острым. Молодой смене претили атмосфера военного лагеря, тоталитаризм насквозь идеологизированного кибуцного общества и дух агрессивного невежества Поколения №2. Отсюда и сила противоположной реакции: крайний индивидуализм в ответ на коллективизм; пацифизм в ответ на культ ЦАХАЛа; пост- (вернее, анти-) сионизм в ответ на сионизм.

Отвращение к «отцам», испытываемое этими «детьми», ясно прослеживается в словах и текстах тех же Аси Даяна, Амоса Оза и Ионатана Гефена. В принципе, можно было надеяться, что со временем бунтари утихомирятся. Обычно так оно и происходит: вчерашний студент-революционер, поднявшись с уличных баррикад на директорский этаж административного здания, довольно быстро переходит в режим преемственности, продолжая – пусть и в новых формах – дело предыдущего поколения.

Вот только «отцы» из Поколения №2 не могли предложить своим «детям» никакой основы для продолжения: их социалистическая идеология была скомпрометирована сталинизмом; их интеллектуальный и культурный багаж был ничтожен по причине дремучего невежества; их связь с еврейской традицией (которая еще сохранялась в Поколении №1) была безнадежно утрачена.

За спинами молодых людей из Поколения №3 зияла пропасть, и преемственность – как духовную (этические принципы), так и идеологическую (политическое мировоззрение) они могли почерпнуть лишь извне, в университетах Британии и Франции или, что то же самое, дома у преподавателей с дипломами тех же университетов.

Чему же учили кибуцника Амоса Оза в Оксфорде? Известно чему: в Европе конца 60-х уже безраздельно царил левый прогрессизм, подгоняемый студенческими волнениями, терактами доморощенных анархистов и направляемыми из Москвы интенсивными подрывными действиями. Политическое мировоззрение условного амосаоза попросту не могло быть иным.

Тут я не могу удержаться от литературной добавки. Напомню, что европейская литература того времени пребывала под каблуком экзистенциализма. Соответственно и непререкаемыми образцами для Амоса Оза и его товарищей по Поколению №3 стали нобелевские лауреаты Альбер Камю, Жан-Поль Сартр, Самуэль Беккет и прочие Симоны Бовуар. На первый взгляд, в этом нет ничего дурного. Вот только всё хорошо ко времени и к месту. Нелепо подавать едальные палочки там, где привыкли есть вилкой.

Философия и литература экзистенциализма выражали утрату смысла, чувство вины и отчаяние европейцев, чья молодежь была выбита в небытие двумя ужасающими войнами. Но какое отношение имели категории отчуждения и абсурда к параллельной израильской реальности? Как европейский разгром соотносился с блестящей победой в Шестидневной войне, а унижение старого континента – с праздником обретения юной израильской независимости?

Вдобавок ко всему, в университетские аудитории литературная мода обычно попадает, уже сильно состарившись. В итоге, возвращаясь в Страну с дипломами Оксфорда и Сорбонны, Поколение №3 везло с собой не только чужое политическое мировоззрение, но и чужую (да еще и устаревшую) эстетику, этику, литературу.

Беда прозы Амоса Оза, Меира Шалева, Ионатана Гефена и др. не в ее кричащей вторичности (молодая литература как правило вторична), а в отрыве от израильской реальности. Да, это написано о нас, с нашими фамилиями и нашими топонимами – но все там скроено по чужим лекалам: и лицо, и одежда, и мысли.

Зачем переодеваться в израильского Камю спустя два десятилетия после смерти Камю французского? Зачем изображать израильского Гарсия Маркеса – пусть и при жизни Гарсия Маркеса колумбийского? И дело даже не в том, что подделка всегда хуже оригинала, а в том, что чужая выкройка абсолютно не подходит к местному платью.

Что, впрочем, ничуть не помешало оглушительному тиражному успеху. Как любому выходцу из семейства Даян, нацелившемуся на военную карьеру, заведомо обеспечены большие-пребольшие погоны, так и другие привилегированные «дети» из Поколения №3 могли быть заранее уверены в чинах, назначениях, тиражах, премиях, переводах и экранизациях. И тут нельзя не сказать несколько слов о моральной стороне вопроса.

В свое время Жаботинский называл подобных соплеменников дезертирами. Тогда речь шла о евреях, бросавших свои раздираемые нищетой, бесправием и погромами местечки ради звания «русского интеллигента».

Теперь тем же словом можно назвать израильтян, бросивших свою раздираемую войнами и внутренними проблемами Страну ради звания «прогрессивного защитника универсальных ценностей». Бросивших – не в смысле «уехавших». Бросивших – в смысле «на произвол судьбы». Привилеги Поколения №3 стали первыми израильскими дезертирами – задолго до летчиков-отказников два года тому назад.

Я далек от мысли, что Озом, Шалевом, Гроссманом, Иегошуа и прочими столпами израильского культурного истэблишмента двигали/движут корыстные соображения, когда они помогали/помогают нашим врагам пожирать нас. Скорее всего, они искренне верят, что действуют на благо Страны. Возможно, они даже убеждены, что льющийся на них поток славословий и материальных благ обусловлен только и исключительно их литературными талантами. Но на взгляд со стороны их небольшая, но крайне вредная и крикливая стая выглядит очень и очень плохо.

В масштабах мирового океана они кажутся платными агентами влияния мощных политических сил, не скрывающих своего стремления уничтожить нашу Страну. В масштабах нашего озерка они кажутся оккупантами, прочно рассевшимися вокруг кормушки, доступ к которой был дан им исключительно по факту принадлежности к весьма ограниченной привилегированной общественной или семейной группе.

В отличие от бунтарей типа Толстого и Золя, которые, следуя зову совести, шли против преобладающего общественного мнения, наших бунтарей не отправляли в изгнание, не отлучали от жирных гонораров и грантов – напротив, это они изгоняли и отлучали других, не желающих выстраиваться по угодному им ранжиру. Забавно, что при этом именно они, нагло оккупирующие скудные культурные ресурсы воюющей Страны, больше всего кричат о «развращающем влиянии оккупации»…

Мне не хочется винить в этой удручающей картине их самих; как я уже объяснил, дезертирство было изначально заложено в судьбе Поколения №3 мапайной верхушки – поколения, оставленного своими отцами без каких-либо духовных основ и оттого вынужденного искать их на чужой стороне. Сегодня от мапайного Поколения №2 уже не осталось следа. Мало-помалу вымирает и Поколение №3.

В лице привилегов-капланистов мы имеем дело уже с Поколением №4 – чьим главным и, по сути, единственным лозунгом является: «Это всё - моё!». Здесь тенденция к деградации и обмельчанию заметна особенно явственно. Первые были, как ни крути, идеалистами – при всей временами кричащей аморальности их действий.

Предательство соплеменников из НИЛИ, то есть уничтожение своих политических соперников руками турок; избиения бейтаровцев, кровавый навет по следам убийства Арлозорова, Большой и Малый Сезоны с пытками и убийствами активистов ЭЦЕЛя, расстрел Альталены… - всего и не перечислишь. Было в истории МАПАЙ и Бен-Гуриона много поистине позорных страниц. Но все же они были бессребрениками, и власть требовалась им во имя достижения вполне сионистских целей.

Вторые презирали первых и были большей частью невежественными мужланами и ни в коей мере не идеалистами. Их характеризовали культ силы, культ действия, беспредельная наглость и поразительная самоуверенность… но возможно в тогдашних условиях Стране требовалось именно это. Они как раз и были наиболее практическими сионистами.

Третьи презирали первых – за идеализм и социалистическую фразеологию, вторых – за милитаризм и невежество и оба предыдущих поколения вместе – за сионизм. Свою духовную основу они искали на стороне, наивно полагая, что найдут себе применение там, вдали от “убогой” родины. Четвертые уже не строят себе никаких иллюзий. Их единственная забота - удержание привилегий, удержание собственности, в качестве коей они рассматривают всю Страну. Их левый фланг унаследовал в какой-то мере прогрессистские убеждения отцов из третьего поколения, но таких немного.

Подавляющее большинство нынешних привилегов не верят уже ни во что. Если представить эту четверку поколений в виде заголовков, то ряд будет выглядеть так:

- Идеализм-и-пафос сионизма

- Образ-нового-еврея-сабры

- Постсионизм-шалом-ахшав-западный-прогрессизм

- Охрана-унаследованных-привилегий

Обратите внимание: каждое из предыдущих поколений предлагало какую-то духовную идейную основу – именно она, а не выдающиеся личные качества придавала значимость и авторитет вождям Поколений №1, №2 и №3.

В отличие от них, Поколению №4 в плане духовной основы предложить решительно нечего. На голом цинизме тоже много не построишь. Неудивительно, что представители Поколения №4 так мелки и ничтожны.

Можно ли всерьез относиться к Яиру-губки-бантиком-Лапиду? К деревянному буратино Бени Ганцу и сонму других отставных генералов? К малохольному Бужи Герцогу? К мастеру лживых афоризмов Амнону Абрамовичу? К площадным крикуньям Шикме Бреслер и Став Шафир? К безумной пучеглазой феминистке Мерав Михаэли? Им просто нечего предложить обществу за исключением вопля «Это все мое, а не ваше!»

Именно в этом, а не только в явном и усугубляющемся демографическом меньшинстве видится мне залог неминуемого поражения нынешнего поколения привилегов. Потому что как раз у противостоящих им Номердвастов (это, конечно, далеко не только сефарды, то есть то, что Авишай Бен-Хаим называет Вторым Израилем, но широкая коалиция «других Израилей»: вязаные кипы, харедим, правые либералы Херута-Ликуда, а также полуторное и второе поколения Большой алии 90-х) - у них у всех вместе есть вполне ясная и доступная альтернатива в том, что касается духовной основы.

Это конвергенция пока еще живого сионизма и многовековой иудейской Традиции, которая тащила на своем горбу еврейский народ на протяжении тысячелетий. Эта база объединяет коалицию Номердвастов, то есть нормальных людей, движимых нормальными человеческими побуждениями, нормальными человеческими ценностями, которые включают в себя элементарное чувство самосохранения, чувство взаимоподдержки, взаимопомощи и единения со своей семьей, своим народом и своей Страной.

И когда сравниваешь это с позицией привилегов, чье безраздельное правление привело Страну в нынешнее плачевное состояние, апофеозом коего стала трагедия Седьмого Октября – с позицией, которая не обещает людям ничего, кроме как «Все останется по-прежнему», то становится понятно, почему глубочайшая трещина, давно уже расколовшая надвое наше общество, никогда еще не была видна столь отчетливо.

В противоположность причитаниям радетелей фальшивого единства, эту трещину невозможно залечить, стянуть скобами, залить бетоном. Напротив – чем раньше мы оттолкнем от скалы нашего, в общем-то, здорового общества этот совсем невеликий, но ужасно вредный утес, тем меньше нашей же крови прольется на улицах и площадях, в домах и на дорогах. И я искренне надеюсь, что после Седьмого Октября октября это стало яснее еще нескольким сотням-тысячам не совсем прозревших упрямцев из числа “полезных идиотов”.

Автор: Алекс Тарн
Писатель
Источник