Синдром помешательства на протестах

"Я плохо сплю по ночам, мне снятся кошмары, я просыпаюсь среди ночи с учащенным сердцебиением.
Жена рассказывает мне утром, что я всю ночь ругался во сне и явно нуждался в помощи.
В последнее время у меня начались тики, я потерял аппетит, у меня нет времени работать.
Я почти не провожу время со своей семьей, про качество жизни вообще нечего говорить.
У моего маленького щенка появляются слезы на глазах, когда он слышит, что я снова иду на акции протеста и аресты.
Для меня потеряны ночи в дни "беспорядков".
У меня нет больше свободных вечеров в субботу."

Эти слова написал взрослый мужчина, адвокат по уголовным делам, у него есть семья.

Я пролистала назад в его Фейсбуке, что он писал до протестов:

Впечатления от поездок, забавные посты на бытовые и профессиональные темы, комментарий про Идит Силман "отмороженная предательница", анекдоты про Петах-Тикву, про наркоманов, комментарий про Арье Дери" циничная мразь", про друзей.

Вроде всё нормально.

Пока он всеми силами не присоединился к протесту и не начал дни и ночи посвящать освобождению протестующих из-под стражи. Похоже, все более обостряющаяся протестная риторика сказалась и на нем, и не в лучшую сторону.

И он не одинок

Сообщения об эмоциональных переживаниях и боли сопровождают протест с самого его начала. Можно предположить, что значительная часть демонстрантов действительно выходит на перекрестки из противодействия правовой реформе и искренней заботы о будущем страны.

И еще можно предположить, что поскольку часть организаций, возглавляющих этот "поезд", и часть основных выступающих демонстрировали и в предыдущие годы, по разным вопросам, но всегда почему-то против Нетаньягу, то и значительная часть нынешних демонстрантов выходила на улицы раньше и демонстрировала духовную стойкость...в разумных пределах целесообразности.

Так что же изменилось?

При отсутствии ограничений для протестов и при поддержке мобилизованных и безответственных СМИ, удар сопротивления падает на головы тех, кто и так выступает против правого правительства, но на уровне, с которым можно справиться эмоционально.

Вполне возможно, что лидеры протеста, некоторые из них из-за кулис, используют аргумент боли, чтобы обойти демократические механизмы и навязать свою волю благодаря как частной, так и институциональной власти, которую они приобрели за эти годы.

Возможно, они хотели лишь напугать коалицию и сторонников реформы, а боль и страх для них так же полезны, как забастовки врачей и пилоты-отказники.

И они, безусловно, добились успеха, настолько, что на некоторых демонстрациях были созданы посты, укомплектованные психологами и социальными работниками.

В марте этого года ассоциация «Аран», оказывающая психологическую помощь по телефону, сообщила о 40% росте обращений на горячую линию, четверть обращений была связана с депрессией и тревогой в результате ситуации в страна.Из-за реформы.

Для оказания психологической разгрузки как рядовым протестующим, так и задержанным мобилизованы десятки психологов.

Те, кого Эхуд Барак посылает проводить акты гражданского неповиновения, а сам отдыхает, с кондиционером.

Однако и психологи напуганы:

три недели назад 2500 из них подписали петицию, в которой содержится призыв «содействовать полному закрытию системы служб охраны психического здоровья (...), если в Кнессет будет внесен закон об отмене пункта целесообразности или будет принят какой-либо другой закон в рамках "государственного переворота"».

Как и пациенты, от которых они хотят отказаться, они тоже стали жертвами пропаганды сопротивления.

Мы уже говорили об эмоциональных потребностях, которые обеспечивает протест:

занятость взрослых, которым трудно оторваться от молодежных движений, чувство справедливости и собственной важности, социальная консолидация.

Страх и депрессия также стали наградами за преданность и приверженность цели.

Но и у боксерской груши есть срок давности, она тоже может развалиться от слишком большого количества ударов.

Перевод: адв. Виталия Цион

Автор: Ирит Линур
Источник
Заголовок: редакция Dom.co.il