Еврейский гений: отец цветной фотографии Габриэль Липпман

Источник: jewishnews.com.ua

Как осенняя депрессия подтолкнула к созданию многоцветных снимков

Париж. Конец XIX века. Необъяснимое отчаяние испытывал в бесконечные осенние вечера физика Габриэль Липпман, греясь у камина в старом парижском доме и пописывая научные статьи по физики. Ему за 45, его знают и ценят в научных кругах, у него множество идей, он поздно, но счастливо женат на дочери французского писателя и члена Французской академии Виктора Шербюлье. У супругов нет детей, и это его пока не беспокоит. Но волнами на него накатывает меланхолия и хочется вернуться в детство. В такие моменты он забывал о своей успешной научной карьере и мысленно переносился в красочный Люксембург, где он вырос. Вот родительский дом, терраса, изумрудная зелень, огромные по сравнению с детским ростом кусты цветущей гортензии, мама с нежно-розовой шалью на плечах… Откуда эти приступы тоски? Ответ прост — осенняя депрессия. Но Липпман слишком занят своей любимой наукой, чтобы анализировать свое состояние, а тем более обращаться к психологам, которых во Франции в то время было не так и много. Ресницы дрогнули, он очнулся и вернулся в комнату с камином, решение было принято: он попытается сохранить яркие эпизоды жизни и образы дорогих сердцу людей в виде цветных копий.

Сказано — сделано. В 1908 году физик и изобретатель Габриэль Ионас Липпман, еврей французского происхождения, был удостоен Нобелевской премии за создание метода фотографического воспроизведения цветов на основе явления интерференции. Этот метод назвали в его честь — методом Липпмана. Он заключается в том, что после проявления в толще материала образуются периодически расположенные слои почернения, а при освещении их белым светом происходит выделение той длины волны света, которая создала соответствующее распределение почернений. Это же явление наблюдается при освещении ярким солнцем крыльев бабочек, перьев птиц и хитиновых покровов насекомых, которые не имеют в своем составе пигмента.

Габриэль родился 16 августа 1845 года в Боннвуа (с 1921 года часть города Люксембург) в семье французского предпринимателя Исайи Липпмана и домохозяйки Мириам Роуз Леви. Через 3 года семья переехала в Париж. До 13 лет мальчик получал домашнее образование, а затем поступил в лицей Наполеона. Подросток был неугомонным и своенравным, учил только то, что ему нравилось. В результате по окончании лицея он не сдал квалификационный экзамен на звание учителя и поступил во французскую Нормальную школу, где и проявился его интерес к изучению электрических явлений.

Его родители страшно переживали, но все было к лучшему — без такого поворота судьбы мир физики много бы потеряли мы позже приступили бы к изготовлению и использованию жестких дисков, музыкальных открыток и широкоформатных принтеров. А все это стало возможным благодаря теореме обратимости, автором которой является Липпман. Высокоточный электромер, измеряющий напряжение с точностью до 0,001 В, целостат для фотосъемки одиночных звезд во время солнечного и лунного затмения, новая разновидность сейсмографа и много других открытий и изобретений — все это результаты работы его гениального ума. Часть разработок Липпмана была забыта на несколько десятилетий, и к ним вернулись только во второй половине ХХ века, подтвердив слова ученого: «Жизнь коротка, а прогресс идет медленно». Благодаря активности и самодисциплине Габриэль Липпман стал выдающимся ученым-физиком, членом, а впоследствии президентом Французской академии наук и Лондонского королевского общества. За научные заслуги перед Францией он был удостоен звания командора ордена Почетного легиона.

Вместе с тем он был обычным человеком и, как большинство из нас, не любил длинные осенние сумерки. А еще он не верил в теорию относительности Эйнштейна и для ее опровержения использовал совсем не научные аргументы. Он отрицал релятивистское (относительное) отставание часов — не верил в то, у наблюдателя, который передвигается относительно другого наблюдателя, время движется медленнее. Липпман рассказывал, что сверив свои карманные часы с часами салона, он «очень быстро» проехал в карете вокруг сада и не заметил никакого отставания часов. Обычные люди ему охотно верили, они, как и ученый, «забывали», что для проверки теории нужны были скорости, близкие к скорости света.



Конец истории этого неутомимого ученого вызывает из памяти слова популярной в 80-е годы прошлого века песни: «Старость меня дома не застанет, я в дороге, я в пути…» Старости у таких людей не бывает, а свою смерть он встретил 13 июля 1921 год в Атлантическом океане на борту парохода «La France», возвращаясь из Канады.