Моше Фейглин: Мы здесь не потому, что у нас нет другой земли

Активист сионистского движения и лидер партии "Зеут" Моше Фейглин в своём Telegram-канале рассуждает о геополитических вызовах Израиля, распаде старых границ на Ближнем Востоке и исторической миссии еврейского народа.

"У меня нет другой земли" – бессмертная песня Корин Алаль (светлая память) на стихи великого Эхуда Манора (светлая память) – безусловно, самый знаковый саундтрек этой выдающейся артистки. Но в то же время – это и наша трагедия.

Потому что эти слова выражают отчаяние: Я застрял здесь. Мне некуда идти. Мы здесь не потому, что у нас нет другой земли. Те, кто мог, уже давно обзавелись иностранными паспортами. Формально у них есть "другая земля".

Мы здесь не потому, что у нас нет другой земли. Мы здесь, потому что это наша земля. Потому что у нас есть великая миссия и мощное послание для всего человечества – из этой земли, всей её полноты!

Разница между "У меня нет другой земли" и "Это наша земля" – это пропасть между тем, кто чувствует себя вынужденным быть колонизатором, и тем, кто возвращается к своей прародине, к дому, обещанному его предкам Творцом, от Нила до Евфрата.

Реальность, которую мы сами создали, – это извиняющаяся ментальность: Извините, у меня просто нет другой земли. В конечном итоге это приводит к тому, что война в Газе никогда не заканчивается, а заложники всё ещё остаются в плену. Ведь тот, кто поёт: "У меня нет другой земли", продолжает вместе со Шломо Арци спрашивать: "А зачем ещё одна?"

Весь Ближний Восток рушится у нас на глазах с невероятной скоростью. Все национальные конструкции, созданные старым колониализмом по соглашению Сайкса-Пико, распадаются и исчезают. Арабская племенная структура, существовавшая до Первой мировой войны, возвращается к своему естественному состоянию. И между Нилом и Евфратом остаётся только одна настоящая нация – та, которой была обещана эта земля.

Нет больше Ирака. Нет Сирии. Иордания живёт в долг, а в Египте и Иране вскоре вспыхнут революции.

На Ближнем Востоке ты либо сидишь за столом, либо сам становишься частью меню. Турецкий "султан" Эрдоган уже заявляет, что Сирия принадлежит ему, потому что когда-то здесь правила Османская империя. Султан видит возможность и садится за стол. Это не остановится на распаде соглашения Сайкса-Пико. Дело пойдёт дальше – назад, к турецкому правлению.

Мы живём в уникальное время. Тот, кто считает что-то нереальным, становится сам нерелевантным.

В этой революционной реальности, которая навязана нам, где всё становится реальным, вопрос, который мы должны задать себе: что мы предпочитаем – израильский контроль над Дамаском или турецкий контроль над Иерусалимом?

Тот, кто продолжает петь "У меня нет другой земли", в конце концов выберет второй вариант. Он выберет продолжение 7 октября, выберет быть блюдом на меню Ближнего Востока.

Но, кажется, у Творца есть чувство юмора. Он смеётся над нами с небес. Чем больше мы дырявим ведро, тем больше оно наполняется.

Мы втягиваемся к Евфрату – там, где сейчас проходит граница между ИГИЛом и курдами, потому что это соответствует американским интересам. Потому что там нужно уничтожить оружие. А ещё потому, что нельзя бросать друзов.

У меня нет сомнений, что, когда в Египте произойдёт революция, мы втянемся на Синай. Ровно по той же причине – чтобы не позволить огромным складам оружия, накопленным там для нашей ликвидации, попасть в руки мятежников.

Так что дело не в том, что у меня нет другой земли. Это моя земля. Это наша земля. И даже если мы сделаем всё, чтобы остаться здесь западными колонизаторами и отвернуться от неё, она всегда останется нашей землёй. А мы всегда будем её народом.

Чем больше мы будем пытаться сбежать от неё – от Нила до Евфрата, тем крепче она нас обнимет в конце.

Фото: Wikipedia/יעקב/CC BY-SA 4.0